Ефим Великий

26 октября 2023 года исполнилось 125 лет со дня рождения Ефима Славского — «атомного» министра, одного из самых засекреченных руководителей в СССР. За глаза его называли «Ефим Великий». И не только из-за поистине богатырского роста и телосложения, но благодаря масштабу личности и тем задачам, которые он решал ежеминутно.

Почти тридцать лет – с 1957-го по 1986 год — Ефим Славский возглавлял Минсредмаш. Говорим «среднее машиностроение», подразумеваем «атомная промышленность». Поэтому его и называли «атомным министром».

В те годы ходила шутка, что в СССР было не 15, а 16 республик. Последняя — как раз Минсредмаш, настоящее государство в государстве. В ведомстве министерства находились сотни населенных пунктов, десятки фабрик и заводов, горнодобывающие и перерабатывающие комбинаты, атомные электростанции, исследовательские и проектные институты, конструкторские бюро, полигоны и воинские части. А еще — больницы, школы, детские сады и множество социальных объектов. Например, Сибирский ботанический сад, Новосибирский и Томский академгородки.

Да что там СССР! Полномочия Славского распространялись и на дружественные страны. Он, к примеру, занимался вопросами добычи и переработки урановой руды в ГДР, Венгрии и Чехословакии. Именно в годы его работы были созданы и совершенствовались ядерные реакторы, активно строились атомные электростанции, развивалась уранодобывающая промышленность, шло создание надводного и подводного флотов. Это он работал над созданием ядерного оружия и использованием атомной энергии в мирных целях. И именно Славскому ставят в заслугу появление ядерного щита СССР, который существует по сей день.

Долгая дорога к атому

Все мы родом из детства. И свою стальную закалку будущий «атомный министр» получил как раз в юные годы. Рано потеряв отца, уже в 10 лет он пошел работать, чтобы прокормить мать и младших сестру с братом. Сначала определился в пастухи, в 13 — на Макеевский завод, в 15 — на рудник. С началом Гражданской войны отправился добровольцем в Красную армию и прослужил там в общей сложности десять лет. И лишь после этого интегрировался в мирную жизнь: здесь в его биографии значатся пять лет учебы в Горной академии и параллельная практика на заводах.

В 32 года Славский, уже дипломированный специалист, был направлен на работу на Северный Кавказ на завод «Электроцинк», где прошел путь от простого инженера до директора. —Электроцинковый завод — сложнейший комбинат: свинец, цинк, золото, серебро — cловом, хорошая школа, — вспоминал позже Ефим Павлович. — Вот почему я в бывшем своем министерстве как давнишний специалист организовал добычу золота. И добывал по пятьдесят тонн в год.

После этого судьба сделала неожиданный вираж, один из множества в его биографии — он был переброшен на руководство Днепропетровским алюминиевым заводом в Запорожье. Чтобы было понятно, почему это назначение многие называли поистине судьбоносным, вот только один факт: до начала Второй мировой войны завод был самым крупным предприятием алюминиевой промышленности в Европе.

Хотя через два года Славскому подобрали новую должность — заместителя наркома цветной металлургии Союза, — заводом он руководил еще несколько лет. Началась Великая Отечественная, предприятие нужно было срочно эвакуировать, и справиться с этой задачей мог только Славский. И у него получилось. В кратчайшие сроки громадный завод был перевезен на Урал, и потом еще всю войну давал стране необходимый алюминий.

Лишь после войны, в 1945-ом, Ефим Павлович вернулся в Москву на ту должность, занять которую ему помешало вторжение гитлеровской Германии. Но ненадолго: весной 1946 года его назначили заместителем начальника Первого Главного управления при совнаркоме СССР. С этого момента он начинает работать с Игорем Курчатовым в его «урановом проекте».

Это был еще один резкий поворот судьбы. Ведь до встречи с Курчатовым Славский ничего не знал о той сфере, в которой ему предстоит работать. Даже слово «атом» для него было в новинку. Но ему пообещали, что Игорь Курчатов введет его в курс дела и поможет начать ориентироваться в новой области.

Конечно, ему было страшно. К тому же курировал проект лично Берия. — Да, я смертельно перепугался, — вспоминал позже Ефим Павлович. — Думал: что я там буду делать, я ж там абсолютно ничего не понимаю. А мне уже далеко за 40. В итоге просто пришлось начинать все с нуля.

С Берией, в итоге, он нашел общий язык. Хотя на всякий случай держал дома «дежурный чемоданчик»: никогда нельзя было знать, как закончится очередной день. Например, однажды на секретном объекте на Урале, где сжигалась вся переписка, вдруг пропала одна страничка важного документа. Сотрудница, которая отвечала за его сохранность, тогда чуть не покончила жизнь самоубийством: ее в буквальном смысле слова вытащили из петли.

Славский тогда сам позвонил Берии и рассказал в деталях о пропаже. — Берия засмеялся в трубку, сказал мне:

— Ну, все, орол (так он слово «орел» произносил), вот теперь тебе голову я совсем оторву, — вспоминал потом, уже со смехом, Ефим Славский ту историю. — У меня уже орденов Ленина было три, и Герой Соцтруда я уже был. А ему все равно. Оторвет. Я сидел и ждал. Обошлось. Бомбы были нужнее моей головы.

Три смертельных дозы

В итоге с Курчатовым они проработали долгих 16 лет. И если первого называли «отцом советской атомной бомбы», то сам ученый подчеркивал, что «ядерным щитом мы обязаны Славскому».

В первые месяцы совместной работы, всего за 120 дней, в Москве был построен опытный ядерный реактор. 25 декабря 1946 года на нем была осуществлена первая в Европе управляемая цепная ядерная реакция. Для претворения в жизнь следующей амбициозной задачи — строительства первого промышленного уран-графитового реактора «А» для получения оружейного плутония — Славский снова отправился на Урал. Работать надо было в глухой тайге, строить — в кратчайшие сроки. Уже 7 июня 1948 года состоялся физический пуск реактора, а 19-го — промышленный.

Конечно, в реальной жизни все было не так гладко, как на бумаге. Через месяц на реакторе заклинило урановые стержни, случилась авария. Ефим Павлович тогда первым, не считаясь с опасностью для жизни, спустился в реактор и бросился устранять поломку. Получил тогда огромную дозу радиации, но об опасности даже не думал. — Аварии случались часто, особенно в первое время работ по атомному проекту, — писал Владимир Губарев в своей книге «Белый архипелаг» о том периоде жизни Славского. — И всегда он первым шел в опасную зону. Много позже врачи попытались определить, сколько именно «набралось рентген». Называли цифру порядка полутора тысяч, то есть набралось три смертельные дозы! Но он выдюжил!

Мягкий и грубый

На главный пост своей жизни Славский заступил, когда уже перешагнул полувековой рубеж. В 1953 году его назначили первым заместителем министра среднего машиностроения, а через четыре года он возглавил министерство.

Вот как вспоминал о том назначении Андрей Сахаров: — На пост министра среднего Машиностроения был назначен Ефим Павлович Славский — и остается им и сейчас, спустя четверть века! Славский — по образованию инженер, кажется, металлург. Человек несомненно больших способностей и работоспособности, решительный и смелый, достаточно вдумчивый, умный и стремящийся составить себе четкое мнение по любому предмету, в то же время упрямый, часто нетерпимый к чужому мнению; человек, который может быть и мягким, вежливым, и весьма грубым.

Он действительно был очень разным, будто сотканным из противоречий. С одной стороны — три звезды Героя, Ленинская и три Государственные премии, десять орденов Ленина (такого количество наград больше ни у кого не было). С другой — целых два выговора по партийной линии. Один — за общение с врагом народа (тогда это называлось «потеря бдительности»), а другой и вовсе — за покупку отреза ткани в ведомственном магазине.

Он мог нецензурно обругать человека даже на высокой должности. А мог вступиться за рядового сотрудника. В Курчатовском институте до сих пор помнят историю Натальи Симеошкиной. Как-то в СССР приезжала делегация из ФРГ, с одним из немцев у сотрудницы закрытого предприятия вспыхнул роман. Сыграли свадьбу — здесь, в Москве. Однако когда встал вопрос о выезде в ФРГ, то, конечно, Симеошкина получила категорический отказ. Наталья тогда дошла до Славского, упала в ноги и попросила как-то помочь. И Ефим Павлович лично отправился в ЦК и уговорил дать ей разрешение на выезд.

Все, кто с ним когда-либо общался и работал, отмечали, что он не боялся брать на себя ответственность и принимать решения, которые могли не понравиться в ЦК. Спокойно, без подобострастия разговаривал с высокими чинами, был на «ты» с Никитой Хрущевым. Академик МАИ, советский физик-ядерщик Борис Бондаренко вспоминал об одном таком случае. Дело было в марте 1962 года на приеме в Кремле по случаю завершения большой серии испытаний на Новой Земле и на Семипалатинском полигоне.

— После официальной части пригласили всех участников отобедать здесь же рядом, в банкетном зале, — пишет Бондаренко. — Так вот, среди прочих выступавших вышел с речью и тостом наш министр Славский. Начал он свою речь буквально такими словами: «Вы, Никита Сергеевич, у нас самый крупный специалист! — и после паузы: — В сельском хозяйстве! Никита после этих слов широко открыл глаза.

С Хрущевым, вспоминал сам Славский, работать было непросто. Говорил о нем так:

— Незаурядный, яркий человек, но без намека на культуру. Мало что понимал у нас. Но лез всюду. Легче всего было работать с Брежневым. Тот одобрял все шаги «атомного министра».

— Брежнев как-то сказал: нужны деньги — иди и бери, сколько надо. Так и действовал.

А вот с Михаилом Горбачевым отношения не сложились. И, как считают многие, эта неприязнь в итоге и привела к увольнению «атомного министра». Рассказывали, как на одном заседании ЦК, когда Горбачев объяснял всем свое видение перестройки, Славский только пожал плечами: — Перестраивайте тех, кто не справляется с обязанностями. Наше министерство ни под кого перестраиваться не будет.

Мы помним!

В СвердНИИхиммаше в честь юбилея Ефима Павловича Славского был проведен целый комплекс мероприятий. В течение недели все желающие смотрели фильм, посвященный Славскому. После этого прошла викторина в формате «блиц-турнира», участники которого должны были ответить на 25 вопросов о жизни «Ефима Великого» и атомной энергетике. Вопросы подготовил Александр Каширин, инженер-конструктор, глава совета молодежи. Стоит отметить, что все команды оказались подготовленными, на вопросы отвечали быстро. Трем командам-победителям были вручены призы — настольные игры.

«Мы постарались подобрать вопросы, касающиеся не только жизни Славского, но и истории атомной отрасли. Кроме викторины сделали еще два задания: небольшой кроссворд и блиц-игру «Правда или миф».

Перелом времен

А вскоре настали иные времена. И с новыми веяниями, в том числе диктуемыми объявленной Перестройкой, Ефим Павлович смириться не мог. Поэтому неудивительно, что сложные отношения с главой Центрального комитета вскоре привели к неминуемому — увольнению с поста министра со смешной, по сути, формулировкой — «по болезни уха». И что бы ему ни ставили в вину — ситуацию в отрасли или отдельные события, все прекрасно понимали, в чем истинная причина.

После отставки Славский прожил еще пять лет. Не находил себе места от одиночества, не понимал, что делать с внезапно свалившимся на него свободным временем. Хотя в его квартире на Арбате часто бывали гости, где он любил вспоминать прошлое, отсутствие настоящего дела его тяготило.

Из жизни Ефим Павлович ушел в возрасте 93 лет, свалившись от пневмонии. По иронии судьбы он, еще полный сил и энергии, заболел в кремлевской больнице, куда лег на ежегодное плановое обследование. Из клиники уже так и не вышел. На дворе стоял ненастный ноябрь 1991 года — того самого года, когда не стало великой страны, служению которой он отдал все свои силы, талант и умения.